Из глубины средневековья

"Не знать, что было до того,
как ты родился , значит остаться
навсегда ребенком "
Цицерон

Оно казалось типичным. Как и всюду в средней полосе России крестьянские дома были одноэтажными, рубленными из липовых, сосновых, а для прочности и долговечности из дубовых бревен. Покрывались они, как правило, лишь только соломой. Обитатели села Никитина рослые, крепкие здоровьем, трудолюбивые, практичные, добропорядочные и очень любознательны. Особенно интересны женщины. Они очень дородные, энергичные, пищащие здоровьем всегда бывают веселыми и задорно бойкими. Никитянки не уступают своим мужчинам ни в какой работе , а при случае могут заткнуть за пояс даже любого молодца. Так и кажется, что русский поэт прошлого века Николай Алексеевич Некрасов брал портрет для героинь именно с Никитянок. Певец горя и нужды писал:

"Есть женщины в русских селеньях,

С спокойно важностью лиц,

С красивой силой в движениях,

С походкой, со взглядом цариц.

И голод и холод выносит,

Всегда терпелива, ровна…

Я видывал, как она косит,

Что взмах - то готова копна!

В игре ее конный не словит ,

В беде не сробеет- спасет:

Коня на скаку остановит,

В горящую избу войдет!"

В дополнение к этому следует добавить, что женщины села Никитина еще и плодовиты. Их родное село росло и увеличивалось именно и только за счет неудержимой рождаемости. Жители села Никитина три столетия были крепостными. Жестокая эксплуатация феодалами - помещиками держала безвольных крестьян в таком режиме, что они не располагали свободным временем и не могли развивать свои природные дарования. Никитяне не могли даже выходить за околицу села и интересоваться жизнью соседей. Так им и приходилось проживать в скудности и невежестве. Между тем, как одаренные природой и пытливые люди, они имели большой интерес в целом ряде жизненных условий. Грамотных людей в ту пору в селе Никитине не было, письменность в крестьянской среде еще не практиковалась. Никакой летописи села Никитина не существовало. Такая скудность культуры позволяла знать минувшие дни и годы образ жизни своих предков разве только что, по народным преданиям, по нехитрым рассказам стариков, по невеселым песням, да по кое-каким порой неправдоподобным легендам. Народные предания имели, конечно, важное значение в установлении некоторых исторических истин. Предания порой правдиво объясняли некоторые минувшие события. В памяти людей особенно ярко и долго сохранялись случаи, облитые человеческой кровью и горькими народным потом. Поэтому, очевидно, народные предания переходили из века в век и как священные завещания передавались по наследству от старшего поколения к молодому. Но народные предания, как бы не были интересными, они все же носят сомнительный характер и не всегда поэтому могут отражать истинное положение вещей. Объяснить это можно тем, что память давно минувшие события. Ибо ассоциация представлений под влиянием перемен и различных условий безусловно меняются, некоторые детали в связи с этим вовсе забываются или представляются в неправдоподобном состоянии.

Очевидно, поэтому важнейшие исторические факты часто покрываются мраком неизвестности, а после и вовсе исключаются из народной памяти. А иной раз сильные мира сего вопреки истине, в угоду своему сословию способны были возводить в степень важных дел совсем незначительные слу4чаи, а иногда даже гнусные поступки насильников или прожженных авантюристов. Ведь всегда на таких принципах господствующие классы утверждали свою власть. Александр Сергеевич Пушкин, как известно, относился к народным преданиям и былинам с большим уважением и глубоко их ценил. Между тем он говорил предупредительно, что предания, ценные с одной стороны, но с другой стороны они требуют проверки и осмотрительности. Любопытство жителей села Никитина к истории родного села и бытия предков только через четыре столетия удалось удовлетворить. В Москве в Государственном архиве сохранились древние акты, которые свидетельствуют о том, что село Никитино возникло в период Средневековья. Случилось это событие вскоре после того, как Иван Грозный покорил Казанских татар и ликвидировал царство Астраханское. Исторически акты подтверждают, что после этих побед народы Нижнего Поволжья воссоединись с Русью. Московское государство заметно расширило свои границы и приобрело большие природные богатства. Именно в ту пору для тружеников Русской земли были открыты широкие поля невозделанного чернозема, большие массивы девственных лесов, водоемов и прочие природные богатства по всей верхней Оке, по верхнему Дону и по обе стороны Волги. Могучая волга от Валдая до Каспийского моря стала большой Русской улице и плодотворным рабочим путем. Русь набрала силу и превратилась в могущественное государство. Однако, граничащие государства вовсе не хотели иметь под своим боком богатую и могучую Русь. Из ревностной зависти и враждебных чувств они чаще прежнего стали создавать различные интриги и пограничные конфликты. Крымские татары, жизненным промыслом которых постоянно были грабежи и разбои, как ни странно, усилили дикие набеги на Русские села и деревни на юге. Подсекаемые турками, они чаще прежнего стали прорываться в глубь страны, грабить население, захватывать в плен мужчин, женщин и детей, заковывать из в цепи и без угрызения совести продавать на подневольничных рынках, в рабство. На западе польская шляхта и Ливония агрессивным путем захватывали земли, принадлежащие Русскому государству. На севере Швеция преграждала путь выхода Руси к балтийскому морю, тем и лишала богатую страну общения и торговли с различными западно-европейскими государствами. Таким образом на всех рубежах не было покоя и не прекращались раздоры. Тревожное состояние на государственных границах безусловно русское общество. Правительство тогда решило укрепить как можно прочнее оборону страны путем заселения пограничных районов служивыми людьми и тягловыми крестьянами. Служащие люди в ту пору было по сути все помещиками. Землей они наделялись по размерам вклада в государственные и оборонные дела, проще говоря, по занимаемой должности в государстве. Вот тогда ратнику земского ополчения Никите Полдомосову и была предоставлена земля за Пусзкой засекой на границе Мордовии около самой пограничной черты, идущей от города Алатыря до Темникова , в так называемом "Собакинском стане". Казанские татары до их поколения русской армией владели этой землей, но не обрабатывали ее, а использовали лишь под пастбища лошадей. Чувствуя бесконтрольность и безнаказанность, татары намеренно не давали покоя мордвам. Поэтому, очевидно, эта местность и называлось "Собакинском станом" Никита Полдомасов оказался практичным хозяином. Он быстро оценил эти земли и представил себе выгодность хозяйственных условий, надеясь, что труд хлебороба с лихвой будет оплачиваться природой.

Но как немногие помощные помещики, он не мог освоить целину. Тогда он пригласил на эти земли крестьян из густонаселенных районов страны. Переселенцы знали, конечно , что переезжают из насиженных мест в дикий край, в пустынное одиночество, где природа явно находилась в непробудном сне, где безусловно им придется преодолеть большие трудности и перенести нелегкие испытания. Но группа подлинных хлебопащцев решилась на последний шаг. Разумеется, это решение было принято тоже не от хорошей жизни, а скорее всего от тяжелой нужды, в поисках широкого поля и лучшей доли. Вот таким образом, четыре столетия назад, на степной нови, далеко в стороне от больших городов и проезжих трактов, между глубоких как трещины оврагов Ламовки и Кордасоки, возникла новая деревня. Шесть курных избушек было построено в начале. Крестьяне не думали о комфорте. Окна домиков были маленькими, вместо стекол затянуты пленкой из бычьего пузыря. Огромная печь занимала половину хаты. Топилась эта печь по-черному. Мебель состояла из стола и двух лавок, топорной работы. Зимой в доме содержались новорожденные телята, ягнята, козлята и другие домашние животные. Тут же висела детская зыбка. Воздух внутри хат, поэтому всегда был с привкусом, режущим глаза. От печной копоти и слабо проникаемого света с улицы, там царил постоянный мрак. Вечерами зажигалась лучина, которая еще сгущала воздух. Назвали деревню Полдомасово, отдавая при этом дань ее основателю Никите Полдамасову

Деревня Полдомасово находилась в глухомани, но ее обитатели тут же были взяты на учет и занесены в писцовые книги и стали называться "людьми письменными". В начале стадии своего развития жизнь полдомасовцев протекала в темноте и невежестве. Но они не смущались своим положением, наоборот, были довольны тем, что наконец обрели на новои месте неплохое пристанище, а на широких полях нестесненную волю своему труду. Подомасовцы начали вести натуральное хозяйство. На плодородных землях сеяли: рожь, овес, чечевицу, лен, коноплю и прочие культуры. А кое-кто из крестьян выкармливал скот и разводил скот . Как практические хозяева полдомасовцы делали своими руками все средства сельскохозяйственного производства: сохи, бороны, повозки, сани и прочий инвентарь. Умело дубили овчины, разделывали кожи из шкур животных. Из овчин шили себе шубы, тулупы. Из кож тачали сапоги, женские коты и полусапоги. Особенно мастерски делали лапти. Женщины в свою очередь пряли нитки из конопляного и льного волокна, из овечьей шерсти, затем очень искусно ткали на своих примитивных станках различные полотна. Итак, практичностью и трудолюбием они обеспечивали свои скромные потребности, не всегда даже прибегая к рынку. Полдомасовцы политикой не занимались, от государственных дел стояли далеко в стороне, но общественные обязанности исполняли исправно. Государственные подати платили своевременно и добросовестно. Как добропорядочные христиане строго соблюдали церковные правила. Берегли обеды старины, не нарушали дедовских заветов. Государственной силой в деревни был труд, добропорядочности и почтительное уважение к старшим. Поддержка друг другу считалась священной обязанностью каждого крестьянина. В общем в деревни царил мир и сердечные взаимоотношения. Казалось, что головами этих милых и добрых тружеников земли и не предвиделось опасностей. И вдруг нежданно-негаданно, к величайшему несчастью, в государстве возникли чрезвычайно тяжелые события и огромные перемены в крестьянской судьбе. Роковое событие произошло в русском обществе после смерти царя Ивана Васильевича. На русском престоле оказался по наследству отпрыск Ивана Грозного Федор Иванович. Новый царь был молод, неопытен в государственных делах, слабый здоровьем и безвольный человек. Шапка Мономаха для этого царя оказалось чрезвычайно тяжелой. Страной по сути стал управлять шурин нового царя Борис Годунов. При новом царе в стране было введено крепостное право. Закрепление крестьян явилось событием необычайным. Эта трагедия вылилась в массовые крестьянские бунты и восстания. Разразился политический бунд. Дельцы от политики пользуясь острыми противоречиями в обществе, стали на путь дележа власти между собой, темеще пуще обострили общественные взаимоотношения, которые затем вылились в пагубную для народа смуту. Внутригосударственной междоусобицей воспользовались недуги России. Польская щляхта при помощи изменников русскому народу ворвалась в столицу государства Москву. Они подсунули на русский престол самозванцев. Народные страсти бушевали в стране четырнадцать лет. Экономика русского государства была ослаблена до самых крайних пределов. Великое государство оказалось под угрозой распада. Враги уже предвкушали творчество своих черных замыслов, но глубоко ошибались. Русские люди хоть и терпели тяжелые поражения, но небыли побеждены. Как часто бывает в трудных условиях, народ мобилизовал свои силы и обрушился на врага, одерживая победу за победой.

Смута была прекращена. Но тяжелые годы междоусобной войны оставили глубокие следы в памяти русских людей навечно. Как обычно бывало раньше, после больших государственных потрясений и разорительных последствий бремя тяжести ложилось на плечи простого народа. Точно так же случилось в русском обществе и после смуты. Основным классом в ту пору было крестьянство, на его долю и был назначен тяжелый гнет по восстановлению экономики и укреплению государственности. Полдамасовцы не избежали той же печальной участи. В начале они были привлечены к труду по восстановлению хозяйства, разрушенные междоусобицей и войной с поляками. Потом спустя некоторое время было окончательно закабалены и обречены на полное бесправие. Несколько столетий, вплоть до самой Великой Октябрьской революции 1917 года, по определению А.Н. Радищева, крестьяне были в законе "мертвыми", а по меткомузамечанию А.И. Герцена, "крещенной собственностью". Каких только издевательств крестьяне -крепостные села Никитина не испытывали. Их продавали, как вещи, принадлежащие крепостнику, меняли на коней, на щенят, проигрывали в карты. Словом, самые изощренные унижения человеческого достоинства им приходилось испытывать.

Кабала

22 января 1612 года служивые люди земского ополчения Федор Левашов да Яков Миленин получили по отказной грамоте Московского правительства в свое поместье деревню Подомасово, в Арзамасском уезде. Для крестьян деревни Полдомасово это решение правительства явилось такой неожиданностью, прямо как гром в ясную погоду. Полдомасовцы не знали, что на Руси введено крепостное право, поэтому усомнились в подлижности этого государственного акта .Они категорически заявили помещикам, что не могут признать их своими хозяевами. Господа Миленин и Левашов восприняли протест Полдамасовцев как оскорбление их личности и организованным бунтом против государственной власти. Поэтому крепостники тут же обратились с челобитной к управлениям Московского государства. В Москве отнеслись к челобитной Левашова и Миленина с подлинным доверием и незамедлительно пряняли решительные меры по усмирению полдомасовцев и принудительной передачи их крепостникам Левашову и Миленину. Князь Дмитрий Тимофеевич Трубецкой и князь Дмитрий Михайлович Пожарский выдали помещикам такую грамоту: "В Арзамасе воводе господину князю Петру Михайловичу Львову.

Боярин и воевода Дмитрий Трубецкой до стольник и воевода Дмитрий Пожарский с товарищами челом бьют. Били нам челом Федор Левашов да Яков Миленин, а сказали в прошлом Дей 121 году дано им Федору да Якову в Арзамасском уезде за Пузской засекой в поместье новая деревня Подомасово, а ваша Деи боярская отказная грамота В Арзамасе им дана. И тое Деи деревни крестьяне тое грамоты не послушали, отказыватца за них своим вороворством не дали, а он Федор да Яков на земской службе без запасов помирают голодом. И будет так, как нам Федор Левашов да Яков Миленин били челом, и грамота будет им наша боярская калеред того на ту деревню дана, а они будет тое нашей грамоте не послушали, отказывати им себя дали, и тыб , господине, Арзамасский уезд послал того будет пригоже, а велеть по прежней и по сей нашей грамоте Федору Левашову да Якову Миленину, или ково оне в свое место с ею нашей грамотою пошлют, тое деревню Полдомасово отказати в поместье. А будет тое деревни Полдомасово крестьяне наших грамот не послушают, а отказыватися за Федора да за Якова в поместье не дадут, а ты-б, господине тое Полдомасово велел привести, выбрав лучших крестьян человек двух или трех, да за то их непослушании велел бити батоги. Бив батоги, велел кинуть в тюрьму на дни, и с тюрьмы выняв, велел их отдати Федору да Якову и по прежней и по сей нашей грамоте велел тем крестьянам Полдомасово, Федора да Якова слушати во всем. А будет наперед тово Федору да Якову на то поместье, на деревню Подомасову, и с поместного приказу токазная грамота дана, а на тех крестьян Федор да Яков станут искать таких своих убытков, и ты-б, господине,поставя их с Федором да с Яковом с очей на очи, сулил ссылки и управу меж ними учинил во всем, чево доведеца". Арзамасский воевода князь Львов не замедлил принять решительные меры по исполнению строгих распоряжений управителей Московского государства. Для суровой расплаты с бунтарями в деревни Полдомасово был напрвлен приказной делец с отрядом вооруженных ратников. Многих крестьян наказали на месте, а кое-кого увезли в Арзамас на расправу. Полдомасовцев наказали очень сурово и неволей подчинили помещикам Миленину и Левашову. Вот таким образом крестьяне деревни Полдомасово и были лишены относительной вольности и закабалены навечно. В древних актах нет указаний о том, как строились взаимоотношения крепостников с крепостными, но народные предания донесли до нас такие сведения, что никакой взаимности между крепостными и крепостником не было. Помещики мстили за причиненное "оскорбление", крестьяне, в свою очередь, как могли, проявляли резкие протесты.

Дело дошло наконец до того, что правительство быстро отобрало деревню Полдомасово у помещиков Миленина и Левашова, и передало ее помещику Василию Аргомакову. Крестьяне деревни Полдомасово были довольны и горды тем, что первые помещики не сломали их воли. И при последующих вотчинников они не падали низко не теряли своего лица. При вотчиннике Аргомакове в деревне Полдомасово была простроена деревянная церковь "Николы-чудотворца", господский дом и на реке Рудня, в трех километрах от деревни, барская дача. По правилам того времени, с постройкой церкви деревня превращалась в село. Полдомасовцы, верные памяти основателя деревни Никиты Полдомасова, назвали село его именем, "Никитино-Полдомасово". Затем по истечению некоторого времени, для более простого названия в повседневном обиходе ив казенных бумагах село стало называтся просто Никитино. После прекращения смуты и избрания на Русский престол Михаила Федоровича Романова, вокруг этой царствующей особы стала создаваться новая привилегированная каста. При царе Михаиле политические дельцы из старых боярских родов были отстроены от активной государственной деятельности, их места стали занимать новые деятели, всплывшие на поверхность, при перемене власти. Владелец села Никитино, господин Аргомаков, очевидно, тоже не угодил молодому царю и оказался в стороне от государственных дел. В 1621 году царь Михаил Федорович отобрал от помещика Аргомакова село Никитино и пожаловал им стольнмка князя Федора Борисовича Татаева. Князь Татаев был удостоен царский милости "за Московское осадное сидение в королевичев приход". То есть за защиту Москвы в 1617 году от войск Польского королевича Владислава. В государственном архиве сохранилась выписка из Арзамасских писцовых книг следующего содержания: "В залесском стане, за собакинскими воротами, в поместьях написано за стольником, за князем Федором Борисовичем Татаевым, в поместье за Пузкой засекой сельцо Никитино-Полдоасово тож, на речке Ломовке; что было в поместье за Василием Аргамаковым. В селе церковь Николы-чудотворца поставлена нова, а у церкви во дворе поп Иван, во дворе дьячек Богдашова Авраамов, во дворе пономарь Мишка Сергеев, во дворе проснирница Ольга, да три кельи, и живут в них нищие, питаются в церкви божией. Пашни церковные десять четь в поле, сена двадцать копен. В селе двор помещиков да крестьян: во дворе Мишка Григорьев, Петрушка Петров, Гришка Лаврентьев, Степашко Маорков, Тешко Григорьев, Гавришко Степанов, Саввка Лякунов, Куприянко Леонтьев, Дружинко Михахай, Данилко Андреев, Гришка Андреев, Гараська Камшаев, Ивашко Филиппьев, Малышко Павлов, Пронька Семенов. Да бобылей Саввка Никитин". Князь Федор Татаев передал село Никитино под управление своим сынам Ивану и Петру. Но эти молодые помещики оказались непрактичными хозяевами и несостоятельными вотчинниками. Они заложили это село с живыми и мертвыми инвентарем Троиче-Сергиеву монастырю.

Старейший и богатейший Троице-Сергиев монастырь был на Руси в ту пору самым крупным владельцем крепостными крестьянами. Бесконечное множество сел и деревень принадлежало этой монастырской вотчине. Владыки святой обители эксплуатировали своих крепостных крестьян не меньше, чем любой помещик. Трудно сейчас определить, кто был лучшим, а кто худшим вотчинником. Кто добрее и кто суровее, отцы духовные из монастыря или степные помещики. Одно неоспоримо , что все крепостники являлись насильниками и жили за счет труда подневольных крестьян. Так же известно, что крестьянин являлся лошадкой, постоянно запряженной в повозку, в которой восседал непременно барин, владыко святой обители и прожженный плут-чиновник. Вот эту свору дармоедов надо было вести мужику с горы и в гору, зимой и летом, и боже упаси, без жалоб и безотказно, ибо такова была власть сильных, таков удел безправных. Так было с Никитинскими мужиками, когда село принадлежало монастырской вотчине. Они, бывало, надрывались от истощения, но возили на своих изнуренных клячах по ухабистым дорогам продукты своего труда, для прожорливой монастырской братии. А село Никитино, как ничто , находилось от Сергиевой обители на расстоянии семисот верст. Путь длинный и нелегкий. Творились на такие дела, как говорили отцы духовные, во имя бога и христиаской веры. А по сути, это было ни что иное, как только самая жестокая эксплуатация и самое низкое глумление над чистыми чувствами тружеников земли. Несколько лет спустя село Никитино было выкуплено у Троице-Сергиевой лаврв щурином Татаевых, боярином Федор Семенович Куракиным. Но положение Никитинских крестьян не улучшилось. Царь Алексей Михайлович преподнес село Никитино в дар боярину Воротынскому Ивану Алексеевичу. Бояре- Воротынские- выходцы из Черниговского княжеского рода. На Руси были известны политическими дельцами и военными предводителями. Эти господа активно участвовали в покорении казанских татар. И однажды командовали войсками при разгроме под Москвой войска Крымского хана Давлет-Гирея. Князь Иван Воротынский при выдачи своей дочери замуж за князя Алексея Андреевича Голицына в 1672 году, отдал село Никитино за нее в преданное. Князь Голицын был на Руси тоже известным государственным деятелем. Они считали свой род Рюриковичами и постоянно претендовали на особую привилегию. Господа Голицыны были крупнейшими помещиками. Село Никитино являлось потом их вотчиной сто с лишним лет. А крестьяне этого села- их крепостными. Правда господа Голицыны, не в пример другим крепостникам, обращались со своими крестьянами более-менее гуманно и по-человечески. Во всяком случае не наказывали крепостных за мелкие поступки. Не позволяли жестоких пыток и оскорбительных унижений их человеческого достоинства. А самое главное, эти господа не всегда глушили инициативу в укреплении мизерных крестьянских хозяйств. Поэтому в глазах крепостных Голицыны казались добрыми помещиками и даже заботливыми хозяевами. "Доброта "помещиков Голицыных к своим крепостным обьяснялось, очевидно, тем, что они были очень богаты, мелочам не придавали значения,да пожалуй, что и не знали своих крепостных, поскольку находились от них на расстоянии. Господа Голицыны создали богатое барское гнездо: в двух километрах от села Никитина, на прекрасном откосе, у подножия которого протекала небольшая речушка Шукшрвка. Там же был разведен большой фруктовый сад. Во владении этого феодала было около десяти тысяч десятин.

В пяти километрах от центральной усадьбе имелась роща из лиственных пород несколько тысяч десятин. Там же, около этого леса, находился еще большой хутор. В хозяйствах этого богатейшего феодала были все средства для обработки сельскохозяйственных культур и для их сбыта. При центральной усадьбе были фундаментальные конюшни для содержания лошадей. Хозяин любил лошадей высокой породы. Для работы держал он борбансонов, клейдесталей и прочих лошадей сильных пород. Для выезда- рысаков различной масти. У хозяина было огромное стадо породистых коров, свиней и других животных. В имении были спиртоводочный, крахмальный заводы, паровая мельница, просорушка и целый ряд других предприятий .Словом, хозяйство было образцовым, велось оно с применением последней отечественной, а больше всего зарубежной сельскохозяйственной техники. Итак, в этом имении было все для господской прихоти и эксплуатации крепостных. Но господа Голицыны не проживали никогда в этом прекрасном хозяйстве. Пышные чертоги Москвы и Петербурга были им куда милее, чем глухая провинция. Никитинские мужики никогда не встречались со своим хозяевами. Имениями этих господ управляли приказчики. Возникающие споры между крепостными и крепостником решались полицейской нагайкой и дворянским судом. Как уж было предусмотрено законом в ту пору, виноватыми признавались всегда крепостные. Сила и право постоянно оставалось на стороне господина. Приказчики барских имений и различные мелкие служащие часто назначались из среды крепостных. Подбирали на такие должности, конечно, прожженные, изворотливые, хитрые дельцы, такие люди, которые порой не различали правды и неправды, лишь бы угодить хозяину. Слуги мелкой душонки, как правило, бывали лживыми. Зарекомендовывали себя подлой хитростью и унизительной лестью. А когда доводилось им входить в доверие хозяевами, так они обманывали их бесцеремонным образом и бесстыдно обирали крепостных. Вообще управляющие и приказчики барских имений были, в основном, вороватыми и бессовестными мошенниками. Поэт Николай Алексеевич Некрасов знал хорошо психологию таких людей. Он писал: "Люди холопского звания, Сущие псы иногда… Чем тяжелее наказания, Тем им меле господа." Анастасия Ивановна Голицыны продала в 1687 году село Никитино своему деревю, князю Борису Алексеевичу Голицыну. Это вельможа в молодости был большим повеской, разгульным человеком. Он имел дружбу с наследником царского престола Петром. Вместе с царевичем бражничал в Немецкой слободе, у Лефорта. Потом Борис Голицын помогал Петру в свержении с престола Софии и поднимал его на Русский престол. Во время царствования Петра Первого Борис Алексеевич являлся начальником Казанского приказа и управлял всем Поволжьем. Известно, что этот государственный муж разорил весь Приволжский край и довел население до большого бунта. Современники обвиняли Бориса Алексеевича в недостимой распущенности, в злоупотреблении своими привилегированным положением. Они говорили :"Погрешения многие имели: первое или беспрестанное и для того все дела неглижировал, второе великий недоимец, так что весь низ Поволжья разорил". Будучи владельцем села Никитина, этот господин тоже не знал, как жили его подданные. Времени не хватало этому хозяину заниматься теми, кто на него работал. До, собственно, никому он не был подотчетен в этих делах. А чернь, как называли тогда всех крестья, его занимала постольку-поскольку давала ему кое-какой доход. Вдруг этот государственный муж совсем оскандалился и был отстранен от всех государственных дел. Так этот князь ничего не мог придумать, как только постричься в монахи и удалиться от мирской суеты в святую обитель. Отгородившись от грешного мира монастырским стенам, князь решил искупить земные грехи раскаянием. Но минувшая вольготная жизнь оставила в памяти глубокие следы, от которых он не мог отделаться.

Гнетущая тоска по разгульной воле не давала ему покоя. Наконец, этот грешник не вынес "заточения" и в возрасте шестидесяти лет в 1716 году ушел в небытие. После смерти Бориса Алексеевича село Никитино перешло его брату Петру Алексеевичу. Затем село Никитино переходит из рук в руки сынам и внукам из рода Голицыных. В 1736 году князь Василий Голицын не захотел владеть селом Никитиным, разделил его и по частям продал:капитану князю Александру Александровичу Меньшикову, сыну фавориту Петра Первого Александра Даниловича Меньшикова- 870 душ, подполковнику Василию Михайлович Хилкову - 460 душ и Алексею Петровичу Голицын - 431 душу. Себе оставил князь Василий только небольшую часть - 51 двор. В 1751 вотчиник Василий Алексеевич Голицын заложил своих крестьян за одну тысячу пятьсот рублей. Затем отказался от выкупа и продал их сенатору, графу Петру Ивановичу Шувалову. Купля - продажа живых людей состоялась по такой низкой цене, что Чичиков однажды дороже платил за мертвые души. Петр Первый был прогрессивный государь. Он чрезвычайно много сделал для развития и укрепления России. Петр создал армию и военно-морской флот. Но рабское положение крестьян не облегчил. Между тем он хорошо знал дикость и алчность помещиков, бесчеловечное угнетение крестьян. Петр издавал указы по крестьянскому вопросу. Обвинял при этом помещиков в чрезмерном насилии над крестьянами. Но крепостники не внимали даже царю, не исполняли запретных требований великого государя. Так было потому , что издаваемые законы Петром по крестьянскому вопросу не меняли существа дела. Крестьянин оставался тем же крепостным, а за барином сохранилось полное право владеть его трудом и душой. В петровскую эпоху и в последующие периоды в стране было чрезмерно развито лихоимство. Крестьяне находились под тройным гнетом: помещики бесчеловечно насиловали, чиновники бессовестно обирали, церковь под видом искупления грехов занимались вымогательством. Государственные чиновники причиняли мужику бед, порой больше, чем самый дикий помещик. В государственном архиве сохранилась челобитная выборного крестьянина села Никитина Петра Кузьмина на имя владельца села Петра Алексеевича Голицына. "Державный царь, государь милостивейший! В Починковской волости, будучи воеводою, стольник Федор, сын Хрущева, чинив в Арзамасской и Саранской господина моего вотчиних села Никитина и села Василевка крестьянам обиды. В сем же годе в великий пост приезжали из верховных городов крестьян. А коего вотчинника и угодием села и деревни и каково их зовут то неведомо, для покупки хлеба и купили же приезжие ржи в селе Никитине у Григория Минентьева четыре четверти, а денег за тот проданный хлеб взял рубль девять алтын. И в тех деньгах неведением не смотрел он Григорий, взял худых и медных осьмнадцать алтын. Ив Арзамасе за то в приказной избе тот крестьянен сидит за решеткою во многое время, волею жив. Заболел же се. Милостивый государь, прошу вашего величества, челобитное мое записити, а крестьянина Григория Милентьева за болезнью тела, государь из приказной избы освободите, что ему сидя не умереть томно, голодною смертью". Воевода Починковской волости Федор Хрущев был жесток и чрезмерно корыстен. Это был подлинно Щедринский градоначальник из города Глупого. Господин Хрущев считал себя никому неподконтрольным лицом и поэтому творил полный произвол. Набор в армию, например, в ту пору был прост. По воле феодала-крепостника любой молодости человек из крестьянской среды мог легко быть забритым. Чиновники, такие, как воевода Хрущев, всегда был готовы исполнять волю помещиков. Служба в армии была продолжительной, если непожизненной. Мало, когда ратники возвращались домой молодыми и здоровыми. Нередко случалось так, когда воины от чрезмерного насилия умирали в строю. Немало было конечно и таких смельчаков, которые убегали из армии и скрывались в лесных дебрях. Благо, то в ту пору на Руси было много густых лесов, никем не исхоженных. Но когда дезертиров ловили, так их уделом были бесчеловечные пытки, железные цепи и каторга. В Государственном архиве, которым автору пришлось пользоваться, сохранились челобитная выборного крестьянина села Никитина Семена Сергеева

.

Он доносил в Арзамасскую приказную избу о поимке беглых рекрутов Михаила Гулина и Дмитрия Самухина. Дезертиры были жестоко биты, затем закованы в цепи и сосланы на каторгу. Крестьяне были особенно придавлены и лишены самых элементарных жизненных условий при царствовании Анны Ивановны, когда страной, по сути, управлял ее фаворит временщик Бирон. Положение крестьян было трагическим. Произвол сильных мира неограниченным. Репрессии и разорение крестьян были возведены в государственную политику. В период царствования Елизаветы Петровны, первым министром в государстве был граф Петр Иванович Шувалов. Современники характеризуют этого государственного деятеля прогрессивным, большим фаворитом. Историки утверждают, что граф Шувалов отличился от других выдающимися способностями. Он настойчиво говорил:" Главная государственная сила состоит в народе, в положенном подушном окладе". По этой идее значило: крестьянский вопрос должен был стать снизу доверху на социально-политическую основу, с непременной задачей более правомерного общественного устройства. Но теоритические высказывания, а может быть и добрые пожелания первого министра, о перестройстве государственной системы были поняты господствующим классом. Да, очевидно, эта теория была еще и преждевременной. Практически такие меры ломки государственной системы еще и противоречили по своей сути личным интересам самого автора этой теории. Граф Шувалов являлся богатейшим помещиком. Он был владельцем в большом количестве крепостными крестьянами. Пользуясь своим высоким положением и случаями, когда разорившиеся помещики продавали свои имении, господин Шувалов покупал их, и приумножал свое богатство. В 1715 году этот государственный муж купил у князя Василия Голицыны большую часть села Никитина и владел этой вотчиной вплоть до своей смерти 1762 года. В архиве сохранилась такая выписка из отказных грамот о купле - продаже крестьян и земель села Никитина. "Отказано генерал-лейтенанту, действительному камергеру, сенатору и кавалеру лейбкомпании подпоручику, графу Петру Ивановичу Шувалову в Арзамасском уезде, в Собакинском стану, в селе Никитине крестьян мужских- тридцать три души, женских- девятнадцать, всего мужских и женских- пятьдесят две души - отказался за его высокографского сиятельства Петра Ивановича Шувалова с четвертною помещичьею и крестьянскою пашнею, лесными и всякими угодными сенными покосами.

Вышеозначенными крестьянами в том селе Никитине владеть по-прежнему, как до сего прежде властвовали". Сиятельный граф Шувалов был замечательным организатором армии, выразителем различных прожекторов и по праву был признан просвещенным государственным деятелем. Но сословные пути, очевидно, не позволяли снисходить до своих крепостных. Если он не знал своих подневольных крестьян, то разве только потому, что они работали на него и давали прибыток. Мужик и Барин "В кромешный ад провалимся так ждет и там крестьянина работа на господ!" Н.Некрасов "Великая, премудрая мать отечества" Екатерина Вторая выдала дворянам жалованную грамоту, в которой так прямо и было сказано:"Дворянин пользуется недвижимым имуществом своим вместе с крестьянами на праве полной собственности". Таким образом мужик приравнивался к вещам, принадлежащим помещику. Екатерининское правительство с благословения церкви и в угоду крепостникам апробировала и таксу стоимости ревизской души. Помещики, власть которых над мужиком еще раз была узаконена, безнаказанно продолжали издеваться над крепостными, как только им вздумается. Крепостной должен был терпеть обиды, глумления, телесные наказания и не мог никому жаловаться. Ему не разрешалось даже плакать вслух. Был издан указ, который гласил, что если кто "недозволенные на помещиков своих челобитные наипаче ее величеству в собственные руки подавать отважится", то челобитчики т составители челобитных будут наказаны кнутом и сосланы в Нерчинск на каторжные работы. И чтобы этот указ был известен народу, велено читать его в воскресение и праздничные дни по всем церквям. Крестьяне понимали, конечно, с полной ястностью свое бессилие, тяжело и терпеливо переносили горькую обиду за свою столь тяжелую судьбу. Но в душе каждого мужика кипела страшная ненависть к своим насильникам. Они были готовы каждую минуту набросится на господ-помещиков и в жестком гневе физически уничтожить их. Не случайно, поэтому угнетенное крестьянство быстро признало Емельяна Пугачева своим вождем только за то, что он жестоко расправился с помещиками и обещал свободу. Дарование свободы было конечно иллюзорное, но в слове "свобода", как в фокусе заключалась мечта угнетенного крестьянина. Летом 1774 года, когда Пугачев со своей ратью шел из Казани на Курмыш, Алатырь, Саранск и Пензу, крестьяне этих окрестностей были охвачены восстанием. Пугачев, как известно, не жаловал дворян, а больше всего вздирал их на перекладину. В одном из своих указов Пугачев говорил крестьянам о помещиках :"Дома их и все имения берите себе в награждение". Крестьяне, пользуясь случаем, с жестокой ненавистью жгли и разрушали барские гнезда. Потом, заткнув за пояс топор, взяв в руки вилы, толпами шли в боевые отряды Пугачева. Часто при этом прихватывали и своего барина, представляя его на высокий суд самому Пугачеву. В период войны Екатерины Второй с Пугачевым в селе Никитино было четыреста двадцать крестьянских дворов, с населением две с половиной тысячи человек. Все село безраздельно принадлежало князю Петру Александровичу Меньшикову. Эти князи вылезли из грязи, как говорили в народе, на протяжении одной человеческой жизни, превратились в самых сильных и богатых людей Великой России.

Историк Василий Осипович Ключевский в своих исследовательских трудах говорил:"Князь Меньшиков, сын придворного дворецкого конюха, по смерти Петра имел состояние до ста тысяч душ". Многие никитинские мужики уходили в повстанческие отряды Пугачева и участвовали в его боевых походах. В десяти километрах от села Никитина стоит огромное село Починки. Починки уже в петровскую пору были волостью, а при Екатерины Второй заштатным городом. Чем, между прочим, обитатели Починок очень гордились. Особенности Починок - государственный конный завод, возникший в период правления царствования Елизаветы Петровны. Пугачев при захвате Починок взял с конного завода всех пригодных лошадей для повстанческой армии, а конюшни и прочие постройки предал огню. Один из отрядов повстанческой армии раскинул лагерь на никитинских покосных лугах "Марки" и некоторое время там стоял. Помещики тех окрестностей, где проходил Пугачев, были охвачены паникой и не находили себе места. Нижегородский генерал-губернатор Ступишин доносил трусливо правительству, что по некоторым сведениям Пугачев из Алатыря направляется на Нижний Новгород. Когда Пугачев без боя занял город Саранск, где , кстати сказать, встречали его хлебом, солью и колокольным звоном, командующий правительственными войсками Михельсон доносил графу Петру Панину:"Окрестность сдешняя в генеральном возмущении. Нет почти ни одной деревни, в которой бы обыватели не бунтовали". Граф Панин, в свою очередь, докладывал императрице:"Пугачев по следам своим возжег пламя и рассеял искры". После поражения Пугачева подразделения царских войск надолго оставалось в освобожденных от пугачевских сил районах. Отряды гусар и драгун хватали крестьян без разбору, без следствия и суда казнили их прямо на месте. Арзамасскому воеводе господину Синявину было приказано учинить расправу с крестьянами уезда, в том числе пытать и казнить мужиков села Никитина, принимавших участие в пугачевском восстании. 19 августа 1774 года Арзамасский воевода поручику Давыдову ордер такого содержания: "Сего августа 16 дня высокопревосходительство господин генерал-поручик Ковалев и Нижегородской губернии губернатор Алексей Алексеевич Ступишин, присланным ко мне ордером повелеть изволили, из имеющихся в городе войск за употребление на очишение города Темникова, употребить во все бунтующие населения. Усмирить все бунтующие помещичьи селения, а в них наказывать всех, тех, на коих сами помещики покажутстолько, сколько им будет угодно. А государственных и экономических, при управителях и казначеях, как и помещичьих, штрафовать. А зачинщиков и убийц забрать в город. Того ради, по получении сего, приняв вам в команду свою казаков двадцать человек. Имеете отправиться Арзамасского уезда в поливну Залесского стану. Держать от Алатырьской дороги в правую сторону. Во все помещиковы жительства, кроме дровых экономических, ибо в оне жительства, особо при управителе и казначее будут отправлены команды.

Не обходя прописного в его высокопревосходительства ко мне ордере. И тех бунтовщиков называть при самих помещиках. В небытии от них при определенных от их начальников, в которых же селениях злодейские партии находились, в тех сколько таких людей именно злодейскими возмущением истреблено и иметь записку, если окажутся из уездных жильцов ио от церковного притча смертельно убийцы лил начинатели бунта и на сообщении тех, забрав прислать в Арзамасскую канцелярию под караулом. В каждом селении учредить возможный порядок. И которые селения будут усмирены, что оным бытии в послушании и повиновении у помещиков и прочих начальниках тех жительств, старост и всех крестьян обязать подписками, и по приезде, как оные так и сколько сежений вами будет усмирено и в должное повиновение приведено и какой порядок вами учрежден будет, подать ко мне рапорт". Итак, поручику Давыдову были даны довольно большие полномочия для расправы с бунтарями. Путем жестоких пыток, казней и прочих репрессивных мер крестьяне были окончательно придавлены. А помещики стали относиться к свои крепостным гораздо злее, чем прежде относились. Крепостники, как привилегированный класс, уже привыкли к той мысли, что они люди белой кости, голубой крови, их бог призвал управлять чернью, царский престол даровал им власть, а церковь благословила господствовать. Вот на этом и основывалось их мировоззрение, в этом они и видел и свою "просветительную" миссию. Восемнадцатый век потому именно и называется в истории России веком дворянской монополии крестьянского душевладения. Великий русский писатель Николай Васильевич Гоголь в своей повести " Мертвые души" довольно остро высмеял государственную систему "просвещенного" Екатеринского века. Самой разительной силой Гоголь обличал непомерно алчных, до дикости тупых помещиков Собакевичей, Плюшкиных, Ноздревых, Коробочек и прочих господ им подобных, которые готовы торговать, не только живых крестьянами, но и покойниками. От жестоким образом. Особенно был ярко выражен случай, когда была отобрана группа крестьян различного возраста и принудительным путем выслана из родного села в Ардатовский район, на реку Суру, на бесплодные, песчаные земли. Отрывали от семьи парня или девушку, слез было целое море. Все село надрывалось в тяжелое горе. Проселочная дорога, по которой гнали подневольных, потом была названа "слезливой". Эта дорога, как памятник жестого времени сохранилась вплоть до ваших дней. Следы крестьянского восстания под водительством Пугачева и поныне все еще не стерлись из народной память. Целое столетие после Пугачевского движения неиссякаемого занимала умы никитинских мужиков такая легенда, что на покосных луках " Марки", где стоял отряд пугачевцев, хранятся огромные ценности. Пугачевцы, якобы под нажимом правительских войск, не сумели захватить свои богатства и при отступлении зарыли их в землю. Никитинские мужики в поисках клада рыли колодцы, щурфовали вдоль и поперек место стоянки пугачевцев. Но труд был напрасным. Легенда не оправдала себя. Никаких ценностей на этом месте не было найдено, кроме лишь кое-каких мелочей из военного снаряжения и предметов бытового обихода. Впрочем, и сейчас все еще попадаются различные предметы напоминая о тех бурных исторических событиях. В конце восемнадцатого века, после смерти Екатерины Второй положение крестьян мало в чем изменилось. Павел Первым продолжал политику своих предщественников. Крестьяне так и оставались в полном бесправии и продолжали работать на господ. Правда, Павел ликвидировал жалованные грамоты, выданные дворянам, его мамашей и в какой-то мере этим как бы ограничил произвол помещиков. Было установлено, по крайней мере, что помещик не может заставлять крестьянина работать в барском хозяйстве больше трех дней в неделю. Но положение крепостных не было облегчено этими мерами. Господа ! помещики по старой привычке продолжали эксплуатировать крестьян в полную меру. Примером в этом служил тот же царь Павел. Он щедро раздавал крестьян в частные владения. Павел царствовал недолго, но сумел раздать своим фаворитам сто тысяч крестьян с миллионом десятин земли. Александр Первый царствование начал с начала нового девятнадцатого века и, как говорил, по правилам разума и благоденствия. Вначале царствования он был намерен заняться самым щекотливым вопросом, о крепостном праве. Александр хотел уравнять сословия и тем облегчить жизнь трудового населения. Но его же классовая природа, очевидно, не позволила решить эти проблемы.

Потом он быстро охладел к предполагаемым реформам и все придал естественному течению. Величайшая драма, разразившаяся на широких полях России в 1812 году, потрясла Европу. Новые поколения правящего класса стали смотреть на мир иначе, чем предшественники, их отцы. После больших ратных походов и пережитых испытаний офицеры Русской армии вернулись из чужих стран с новыми взглядами, с тревожной мыслью, с глубокими впечатлениями и с критическими отношениями к существующим порядками в родной стране. Жестокий деспотизм и чрезмерное насилие народа стали порождать в умах передовых людей скрытый ропот и невольный протест. Вот тут и стали появляться люди новые, непримирного, мятежного духа, типа Чацкого, реально мыслящего, горделивого и непокорного. Из таких вольнодумцев, как говорит историк Ключевский, и выжили "декабристы". Млодые свободомыслящие люди из дворянского сословия были намерены изменить гнетущее положение в стране. 14 января 1928 года они вывели на Сенаторскую площадь столицы воинские части с целью восстания против самодержавия. Но допустили пагубные ошибки. Прежде всего не подготовили в народе опоры и в решающие минуты действовали нерешительно. Николай Первый воспользовался медлительностью организаторов и разгромил их. Но восстание декабристов хоть не было доведено до логического конца, все же имели огромное значение и развитие революционного движения в России. Владимир Ильич Ленин говорил о декабристах:"Лучшие люди из дворян могли разбудить народ". Николай Первый царствование начал с жестоких репрессией. В народе говорили:"Управлял немного, но накуралесил, сотни на каторгу сослал, пятерых повесил". В период царствания Николая Первого режим остался прежним. Разве что усилился консерватизм и бюрократический образ действий чиновнического аппарата. Положение крестьян осталось без перемен. Между тем классовые противоречия стали проявляться в самой резкой форме и борьба крестьян за свои права стала выражатся в самых решительных действиях. Крестьяне нападали на барские имения, разрушали их, убивали помещиков и их приказчиков. Особенно обострилось классовые взаимоотношения Русского общества в период Крымской войны 1853-1856 годов. Владелец села Никитина князь Сергей Петрович Меньшиков еще в начале девятнадцатого века продал свою вотчину, село Никитино, коллежскому советнику Гавриле Васильевичу Рюмину. Господин Рюмин был вроде бы лидером. Он состоял в массовой ложе и не особенно притеснял крестьян, не глушил их инициативу в личных делах. В памяти никитян это филантроп остался добрым барином. Надежда на свободу не оправдалась "Необходимо, неминуемо, отстразимо падение крепостного права." А. Герцен

В Лукояновском уезде Нижегородской губернии, куда входило и село Никитино, к моменту государственной реформы и освобождения крестьян от крепостного права, по официальной статистике, было семьдесят девять помещичьих имений, владельцев шестьдесят девятью тысячами шестьсот сорока пятью десятинами земли. Все эти помещики имели в своей зависимости тридцать одну тысячу четыреста сорок шесть ревизских душ. Это значит,некий помещик владел в среднем по восемьсот десятин. Тогда, как все крепостные крестьяне уезда имели только восемьдесят восемь тысяч шестьсот десятин, в среднем более двух десятин только на мужскую душу. Лукояновский уезд так и считался крепостнический. Тем на каждом шагу стояли барские имения. Везде простирались их земля. Луга, лесные угодья, водоемы и прочие природные богатства принадлежали господам. Разве только воздух, на известной высоте они могли не могли контролировать. Имения в Лукояновском уезде принадлежали в большие придворным особам: князьям Голицыным, Меньшиковым, Кочубеевым, Графовым, Репинины, Витгештеновым, господам Лубянским, Столыпиным, Неклюдовым, Рюминым, Философовым и прочим крупным феодалам-крепостникам. Имения были царственные. Одному за верную службу престолу, другому за лесть, третьему за доносы и прочие услуги царю и его семейству. В пятидесяти километрах от села Никитина находилась вотчина Пушкиных "Большое Болдино". Александр Сергеевич Пушкин в своей родословной повести говорил: "Водились Пушкины с царями, Из них был славен ни один, Когда тягался с поляками Нижегородский мещанин. Смирив крамолу и коварство, И ярость бранных непогод, Когда Рюминовых на царство Знал к грамоте своей народ, Им к свои руку приломил Нас жаловал стрельца сын". Первый царь дома Рюминовых Михаил Федорович пожаловал в 1619 году пращура великого поэта селом Большое Болдино. Это село не столь какое богатое, но царский дар - великая часть. Большое Болдино в расцвет поэтического творчества Александра Сергеевича Пушкина было местом глухим, как и все прочие окрестности. Поэтому, как утверждают биографы, Александр Сергеевич уже будучи владельцем этого села и имения, не имел и большого тяготения к глухомани. Большое Болдино на самом деле было до скуки тихое примитивное. Там можно было услышать разве только лишь детские крики, когда их взрослые за уши драли, бабий вой, когда их пороли мужья вожжами, мычание коров на утренней и на вечерней заре, лай собак, крик петухов да кваканье лягушек в пруду. И вот Пушкину при всей его эмоциональности, широте мышления вольно или невольно пришлось проживать в Болдино две осени в 1830 и 1833 годах. Размятежная и деревенская иддилия, однако спосоствовала поэту в плодотворном труде. Как известно, в Болдине Александр Сергеевич написал много интересных произведений, не потерявших и поныне своей свежести и красоты. Попутно, когда поэт располагал досугом, он присматривался к деревенской жизни, наблюдал крестьянское бытие.

В повести "История села Горюхина" Пушкин обнажил всю скудность крестьянского существования и неприглядную картину крепостной деревни Нижегородской губернии. Александр Второй был до мозга костей реакционером, но здравомыслящим человеком. Он понимал, что крепостное право изжило себя и являлось тормозом в развитии прогресса. Нарождались капиталистические отношения, которые ускоряли разложение крепостной системы. Нарастало крестьянское движение. Назревала революционная ситуация. Александр Второй решил произвести государственную реформу не ради улучшения крепостного бытия, а чтобы спасти трон и дворянство. В1856 году будучи в Москве Александр Второй говорил, что он не имеет намерения об уничтожении крепостного права,"но существующий порядок владения душами не может оставаться неизменным. Лучше отменить крепостное право сверху, нежели дожидаться того времени, когда оно само собой начнет отменяться снизу". Таким образом 19 февраля 1861 года царским указом было отменено крепостное право. Событие, конечно, чрезвычайной важности. Эти меры правительства имели огромное значение в истории России. Оценивался этот государственный акт всеми слоями обществе высоко и достойно. Но, как бывает обычно, в жизни людей, что новое дело, большое или маленькое, хорошо или плохо всегда имеет своих сторонников и противников. Так был воспринят различными слоями Русского общества и царский манифест о великой государственной реформе и об освобождении крестьян от крепостного права. Одни дворяне, лишенные права пользования крестьянским трудом, считали эту реформу пагубной, предрекая при этом, что такой резкий перелом в социальной сфере неизбежно приведет общество к разрушительному бунту. Но в среде имущих были люди, которые умели смотреть не мир реально. Эти господа хорошо понимали положение, они видели главное, что дворянское сословие сохраняется и остается руководящей силой в государстве. Искреннее или лицемерно, они считали реформу истинной справедливостью. Но а крепостные крестьяне, как самые главные именинники этого великого события, восприняли свое освобождение от барской воли с большим сомнением и с негодованием. Сомнение крестьян ни странно, было основано на самом же манифесте, в котором говорилось что крестьяне являются временно обязанными. Временно-обязанное состояние крестьян должно продолжаться двадцать лет. После этого манифеста такие крестьяне платили помещикам оброк и несли отработку - барщину. Итак, крестьяне были убеждены, что царь не дал им полной свободы, не вызволил их окончательно от барского насилияи не уравнял их со всеми сословиями общества. У крестьян села Никитина не возникло большого восторга по поводу "свободы" царем дарованной. Они считали реформу само-собой разумеющимся делом, вызванным требованием времени и настойчивым давлением крепостных на своих господ. Но реформа строго ограждала права помещиков. Это обстоятельство не совмещалось в сознании мужика, с полной свободой, на которую он возлагал надежды. Но тем не менее, акт реформы нравился крестьянам потому, что им, как ничто, уничтожался самый главный корень зла. Можетбыть пока формально, но по крайней мере воспрещалось господам - продавать крестьян, ереселять их с одного места на другое место, не допускалось наказывать произвольно, вмешиваться в семейные дела. В общем власть помещиков над крепостными формально прекратилась. Например, сельское общество получало право на самостоятельность в решении общественных и хозяйственных вопросов. Крестьяне могли собирать сход по своему желанию. Имели право избирать старосту по своему волеизъявлению. Староста по положению облекался полицейской властью и являлся в сельской общине исполнительным лицом. Крестьяне тешили свое самолюбие тем, что они избирали старосту из своих же шабров. Значит он свой человек. Стало быть должен понимать мужицкие нужды. В период реформы в селе Никитине было больше двух тысяч душ, которые имели только мужчины. Ведь женщина не имела души и была лишена прав. Тогда так и говорили:"Курица не птица, баба не человек". По новому положению "Об устройстве сельских обществ волостей и общественного их управления" было сказано :"Для волости полагается наименьшее число жителей! Около трехсот ревизских мужского пола душ, а наибольшее - около двух тысяч. Наибольшее расстояние отдаленнейших селений волости от средоточения управления оной полагается около двенадцати верст". В селе Никитине было в период реформы 422 крестьянских двора с населением мужского пола1559 человек. Таким образом, там было образовано волостное управление. В Никитинскую волость входили большие села:Василевка и Криуша и деревня Наталинка.

На бумаге было изложено, как нельзя лучше. В народе говорили по этому поводу так:"Гладко написано на бумаге, да забыли про бугры и овраги". На практике все еще пока получалось по-старому. Волостной суд по требованию помещика приговорил. Поэтому Никитинские мужики и не особенно обольщались царской милостью. Помещик в их глазах так и оставался насильником, а мужик податным, придавленный барской рукой. Внешне крестьяне как бы мирились с новыми условиями и даже по старой привычке наказания признавали, иногда истинной справедливостью. Мужики говорили между собой:"Нельзя же разом изенить старые барские привычки и вовсе прекратить наказания". Но новые условия крестьянской жизни, как бы не были хорошими, не примирили их душевные страсти и отнюдь не укротили ненависти к помещикам. Хитро скрывая свою ненависть к сильным мира сего, Никитинские мужики отнеслись к своему освобождению равнодушно, без особого восторга и без торжества. Крестьяне других сел реформу восприняли доброжелательно. Верст тридцать от села Никитина в селе Василев-майдан, крепостные графа Кочубея встретили эту 'свободу" с вилами в руках, как говорят, прямо в штыки. Василевцы оказали реформе полное недоверие. В порядке протеста отказались от всех земельных наделов. Не хотели пахать землю, бунтовали самым отчаянным образом. Этим васильцы как бы выражали свое непримиримое отношение к новым порядкам. Они заявили, что в царском манифесте об освобождении крестьян от барской неволи выражена сплошь ложь. Царь обманул крестьян, - говорили василевцы- он не дал крестьянам полной свободы, а за барином, как за насильником, оставил все права. Губернские и уездные власти были встревожены бунтом этих крестьян. Из Нижнего Новгорода и из Лукоянова прибыли в Василев-Майдан.Усмирили и принудили их заняться повседневными делами. На самом деле не оправдались надежды крестьян на полную свободу. Их уделом так и остались нечеловеческий изнурительный труд на барских полях, нужда и страх перед голодом. Крестьяне так и говорили:"Добра ты царская грамота, да не про нас ты писана". При этом повторяли песню революционеров: "Отпустили крестьян на свободу, Девятнадцатого февраля. Только землю не дали народу: Вот вам милость дворян и царя, Мужики без земли пропадают, А дворяне и рады тому, Что дешевле они покупают Мужиков на работу свою….." Продолжительное время ходили слухи среди крестьян, сто оглашена была поддельная царская грамота о воле, а подлинный указ помещики и чиновники скрыли от народа. Эти слухи взбудораживали крестьян, которые шли на крайность. В ряде случаев бунтовали, выступали против помещиков и против местных властей. Крестьянские движение поддерживали революционеры-демократы. Чернышевский назвал царскую реформу""мерзостью. В прокламации "Царским крестьянам" он назвал свободу обманом . В защиту крестьян горячо выступал Герцен. Царское правительство жестоко подавляло выступления крестьян и сурово расправлялось с революционными деятелями. На самом деле отмена крепостного права открыла широкий простор для развития капитализма. Были созданы самые благоприятные условия для укрепления частной собственности, как в городе, так и в деревни. Большое село Никитино веками находилось в одном и том же состоянии. А тут необычно быстро стало преображаться. Предприимчивые крестьяне с присущей им жадностью стали расширять свое сельскохозяйственное производство. Начали скупать землю у бедноты, брать ее исполу у помещика. Стали строить мелкие предприятия по переработки сельскохозяйственной продукции.

Многие поняли вкус к наживе, занялись различной торговлей. Никитяне, как практические люди быстро освоили методы торговли и стали подсчитывать барыши и доходы. Они торговали: скотом, волокном, мясом и прочими товарами, вплоть до скорняжных отходов. В округе их так и называли "кошатники". Никифор Полячков на кошачьих и собачьих шкурах создал себе капитал и стал на селе непервым богачом. В селе появились купцы с большим коммерческим размахом. Владельцы ветряных двухпоставных сельниц. Особенно широко и , кстати, успешно создавались небольшие заводы по дублению овчины, по обработку кож животных. В общем деловые люди смело и разумно стали пользоваться использовать послереформенные условия. Рачительные крестьяне при разумном ведении своих хозяйств тоже преуспевали и расширяли свои дворы. Но так же, как и коммерческие маклеры, другой раз неожиданно быстро могли превращаться в бедняков. К примеру Луневы были в селе первыми богачами. Они успешно занимались извозом различных грузов. Гужевым транспортом возили в города Нижний Новгород, Ярославль и другие мясо, волокно, зерно и прочую сельскую продукцию. Сами приторговывали, имели ветряные мельницы. И вдруг коньюктурные условия их подвели и в конце девятнадцатого века они обанкротились и превратились в бедняков. Тут же их сосед Хорохонов Павел начал быстро обрастать хозяйством и располнел до того, что в селе жить стало ему тесно. Он купил себе на реке Ирсеть хутор и превратился в помещика. Грищутин Тимофей Иванович, дед автора, добрую половину жизни, как крепостной, работал безвыездно в имени помещиков. Был конюхом, пахарем и кучером. Лихо возил на тройке рысаков барина и управляющего имения. После освобождения от крепостной зависимости Тимофей Иванович сел на землю и стал вести хозяйство своим двором. У Тимофея Ивановича была типичная по тому времени большая семья. За столом садилось восемнадцать взрослых человек. Четыре сына, здоровенные, как быки, внуки, три снохи работящие да две дочери. В хозяйстве были лишние руки. Мужчины уходили на строну и своим трудом на производстве пополняли домашнюю мошну. Хозяйство Грищутиных крепло и расцветало успешно. Двор был полон скота, на гумне стояли до весны немолоченные скирды ржи и овса. Закрома ломились от зерна. ВВ общем хозяйство было, как говорили полная чаша. На рубеже двадцатого века эту семью постигло непоправимое горе. Умер глава семьи Тимофей Иванович. Старику хоть и завалило уже за восемьдесят лет, но семью держал в своих руках крепко и хозяйство вел разумно. После смерти Тимофея Ивановича большая семья тут же распалась. Братья Василий, Андрей, Зот разделились и превратились конечно, в бедняков. Лошадей они не имели и по малоземелью не могли заниматься сельским хозяйством. Так они были вынуждены уходить на строну в поисках работы. Вот таким образом в ту пору и развивались общественные отношения.

В селе Никитине после государственной реформы бедняков! Безлошадников была добрая половина. Так и получилось, что до освобождения крестьян бедноту насиловал помещик, то после дарованной царем свободы мужика стал эксплуатировать еще купец и кулак. Обиднее всего близкий шабер, работающий раньше вместе на барских полях. На стороне Никитинские мужики работали землекопами, кое - кто плотниками. Труд землекопа в ту пору был крайне примитивным и непосильно тяжелым. Орудиями производства были лопата, кирка, носилки да деревянная тачка. Так иногда и случалось, что какой - нибудь не окрепший, хрупкий как зеленый стебелек, Андрейка или Тимошка, чтобы не ударить в грязь лицом и показать себя в артели не хуже других, из силы выбивается, но тянется за опытными и привычными к тяжелому труду работниками. Когда молодой работник гонит тачку с грузом к месту свалки, так у бедного ноги трясутся как в лихорадке, сердце то больно сжимается, то готово вырваться из груди, как воробей из клетки. Руки деревенеют, как при столбняке, а когда он свалит тачку, у него в глазах потемнеет так, что небушко кажется с варежку. К концу сезона, который заканчивался для строителей поздней осенью, этот землекоп доводил себя до полного истощения. Плохо было еще и тем, что труд землекопа оплачивался недорого. Никитинские мужики так и говорили: "Таким трудом не заработаешь хором". Хором-то они, конечно, не зарабатывали, но грыжу в паху часто приобретали или просто ломали себе позвоночник. Но, как неудивительно, профессия землекопа для никитян была постоянной и передавалась даже по наследству. Они так свыкались с этим тяжелым трудом, что никак не хотели менять его на другую, более легкую профессию и вышеоплачиваемую. Светлые минуты были у этих работников в конце сезона, когда они получали расчет и уезжали домой из города. Тут они были и богатые, и счастливые. К родному очагу подъезжали на извозничьих тарантасах с колокольчиками и бубенцами? По принципу "Знай минутам цену, секундам счет". Пастыри чада земного тоже неплохо ориентировались. Пользуясь, случаем, они умилением и лестью усиливали свои поборы во имя Ариста и его апостолов, на святую церковь, на дары вновь появившегося какого-нибудь святого, в виде преподобного Серафима Саровского, Саровская пуща находтлась, кстате, недалеко от Никитина. Торжество отходников бывало непродолжительным. В середине зимы, к Рождеству у них истекали заработанные летом деньги и поедались все продовольственные запасы. Так им и приходилось невольно идти к богатым соседям просить хлеба под различные гарантии, под залог и прочие обязательства. На масленицу в село приезжал подрядчик, чаще других господин Ушаков. Он принимал рабочих на строительство железных дорог. Выдавал задаток, брал обязательства. В общем, покупали рабочих. В этом случае еще раз в году повторялся праздник, сопровождающийся массовой попойкой. Вот так и продолжали жить бедные крестьяне после дарованной царем свободы. Великий певец горя и нужды Н.А. Некрасов писал метко и правдиво о судьбах после реформенного крестьянства: "Назови мне такую обитель, Я такого угла не видал. Где бы сеятель твой и хранитель, Где бы русский мужик не стонал? "

В конце девятнадцатого столетия в числе многих губерний средней России была захвачена голодом и Нижегородская губерния. Поэтому печальному случаю в порядке организации помощи голодающим, там в течение нескольких месяцев пришлось прибывать известному в ту пору общественному деятелю, писателю Владимиру Галактионовичу Короленко. За одну зиму 1892года В.Г. Короленко изъездил вдоль и поперек всю Нижегородскую губернию. Он был на реке Алатырь, на реке Мокше и на Рудне. Бедность, нищету и бесправие крестьян Лукояновского уезда Короленко описывал в своем очерке "В голодный год". Это скромное, но правдивое произведение, очень близко похоже на повесть Александра Николаевича Радищева "Путешествие из Петербурга в Москву". По времени эти произведения разделяются столетием, но по содержанию они близки друг к другу и похожи друг на друга. Трудно даже вообразить, что на протяжении целого века от Радищева до Короленко в деревне не произошло заметных перемен. Точно такая же убогость и нищета царила в деревне Нижегородской губернии уже в конце девятнадцатого столетия. Уделом бедных крестьян неизменно оставался голод, изнуряющие болезни и духовная скудность. Такие тяжелые условия не могли, конечно, служить стимулом в жизни людей. Кажется наоборот, придавленность окончательно лишала этих людей силы в борьбе за свое существование. Короленко пишет, что губернатор Баранов не хотел помогать крестьянам, умирающим от голода. Он считал их бунтарями и не сочувствовал их трагическому положению. Преподавателем дворянства, а потом земским начальником Лукояновского уезда был в ту пору Анатолий Львович Пушкин - племянник Александра Сергеевича Пушкина. Короленко характеризует этого уездного чиновника, как гонителя школ больниц, как муже ненавистника чистой воды. Этот уездный деятель своей властью закрыл в уезде десятки школ. Короленко с возмущением говорил, что этому чиновнику даже семейные традиции не помешали расправляться с очагами культуры и просвещения. Вот так бездушно, порой жестоко относились высокие чиновники к нуждам народа. Чаще всего они обвиняли бедноту в лени и пьянстве. Короленко пишет по поводу так: "Эпитеты, которыми характеризовалась бедность, потеряли скорбно - юмористический характер. Здесь в них было что-то жгуче-жесткое, устрашающее и отчаянное".

Даже генерал-губернатор Баранов, наконец, стал понимать бедственное положение крестьян Лукояновского уезда. Конфиденциально он говорил, что в избах этих мужиков не живут даже тараканы, потому что им нечем питаться. ПЕРЕЖИТКИ КРЕПОСТНОГО ПРАВА В начале двадцатого века в селе Никитине было одна тысяча двести крестьянских дворов, с населением около шести тысяч человек. Время со дня освобождения крестьян от крепостного права прошло почти что полвека. Никитинское имение перешло уже в третьи руки. Коллежский асессор Гаврила Рюмин продал это имение нижегородскому богачу Ненюкову. Этот владелец крупного хозяйства продал его помещику Коноплицкому. Затем перед первой мировой войной это имение купил у Коноплицкого господин Сурошников. Государственные чиновники и церковь все еще продолжали придерживать устаревшие нормы. Тем по сути и сдерживали прогресс в крестьянской жизни. Целый ряд правил, выражавших интересы помещиков, все еще не был изжит из крестьянского бытия. Как, например, помещики при полоном господстве над крепостными крестьянами строго учитывали, в первую очере, так называемые ревизские души- мужчин. Женщины в ту пору не имели души и при различных сделках, например, продаже, в расчет могли приниматься разве только как рабочие руки. Такая нелепость была узаконена и помещики по этому положению устанавливали в своих вотчинах довольно жестокий режим. Крепостной настолько был безправым человеком, что на мог никуда выезжать из вотчины без согласия помещика. Так таком положении трудности создавались больше женщинам, чем мужчинам. К примеру, незамужним женщинам встречались иногда мужчины из других сел, с готовностью вступить в супружеские отношения, но барин не позволял этого. Вступить в барское село могли свободно лишь поп да урядник. Ведь поп являлся на грешной земле ни чем иным, как только наместником царя небесного и духовным пастырем чада земного. Урядник, в свою очередь, был тоже вроде наместника царя земного и стражем его воли среди подданных. При этом поп, как правило, назначался в приход только духовной епархией, а урядник присылался в околоток полицейским. Сельской общине приходилось принимать их на полной свой кошт и содержать в теле и здравом благополучии. Как ни странно, но этот нелепый порядок, продолжался сохраняться и после упразднения крепостного права, так почти что вплоть до самой Великой Октябрьской революции 1917 года. Правда, после реформы 1861 года крестьяне села Никитина не изменили этот порядок потому, что жалели землю. Они не хотели наделять землей мужчин, пришедших в село со стороны. Получалось так, что на протяжении веков никитинские девушки выходили замуж только за своих односельчан, за соседей, нередко за родственников в третьем или четвертом поколении. Поэтому именно село Никитино в прошлом находилось в замкнутом состоянии, говорят, только в своем собственном соке. Поэтому они все поголовно были связаны узами. Бывало, куда бы ни пошел, как бы ни повернулся, направо или налево, всюду встретишь братьев, сестер, сватов, свах. А родственные связи, кстати сказать, у никитян были настолько прочными и неизменными, что не прерывались веками. Такой порядок, конечно, не столь завидный, но в этом соблюдалась преемственность, на этот как ничто поддерживалась мораль и нравственность.

Наверно поэтому в таком большом селе было много однофамильцев. Там сплошь и рядом были: Зыковы, Филоновы, Грушутины, Кротовы, Луневы, Савиновы, Кшукины, Илюхины, Потаповы, Сорокины, Поляковы, Барановы, Кошкины, Симоновы - чисто русские фамилии. Так складывалось, что в селе целые улицы и кутки носили названия по фамилии с проживающих лиц. Например, улица Савиновка была заселена Савиновыми. В быту никитян, как и вообще в ту пору на Руси, господствующей силой являлась религия. Обитатели села Никитина верили попам очень глубоко и фанатично. В их понятиях вера в бога и страх перед чертом было непоколебимой истиной. Они были убеждены, что без божьей воли волоса не упадет с головы."Без бога не до порога". Особенно были суеверные женщины. Попы, пользуясь духовной скудностью и суеверием людей, каждочасно поддерживали такие понятия в их сознании. Отцы "духовные" без умолку твердили, вечно одно и то же, что все делается по воле божьей. Что только вера во всевышнего дает человеку счастье на земле и блаженство в загробной жизни. Поповская пропаганда и различные изображения святых всюду говорили о вере в бога и страхе перед ним. На папертях огромного собора, стоящего в центре села Никитина, висела во всю широкую стену картина страшного суда. На этой картине был изображен ад в огненно-ярких красках, сквозь языки жгучего пламени, грешники в муках, с исказившимися лицам, как бы умоляющие, смотрели на прихожан, прося у них прощения и пощады. Эти страшные изображения адских мук ошарашивали человека так. Что он невольно приходил в непреодолимый ужас. Его бросало в дрожь и в жар. По спинке пробега мурашки, как будто он уже оказался в преддверии этого страшного суда. С таким мучительным настроением верующий входил внутрь храма. А в этом святилище при бледном свете восковых свечей, резком запахе горящего ладана, щекотавшего чувства, следовало из поповских уст устрашающее предупреждение. Затем сладострастное напутствие. Человек, воспитанный с пеленок в страхе перед всевышним судом, вполне естественно. Впадал в такое уныние, что гнетущие мысли преследовали его и безжалостно давили до тех пор, пока он не избавится от страшных иллюзий. Но избавиться от страха и всевидящего божьего глаза не так-то было легко. В своем доме крестьяне находились тоже под впечатлением в несуществующей силы. Весь красный угол заставлен иконами. С изображением бога, в виде доброго старика с белой шевелюрой на голове и Иисуса Христа со скорбным выражением лица. Со стен смотрели укоряющие святые мужского и женского рода. Кроме того каждый хозяин имел в своем воображении и еще неведомую силу в виде домового. Домовой представлялся хранителем семейных тайн. Казался он мужику нечто средним между богом и чертом. По суеверным понятиям домовой мог принести в дом счастье, горе, добро и зло, следовательно, илу тоже надо ублажнять. При таких условиях мужик был сам собой разве только тогда, когда увлекался подлинным трудом, когда не было праздного времени на посторенние размышления. Вся эта вера в несуществующие силы и в бессмертие души притупляла сознание и без того забитого нуждой и горем мужика, сковывала его волю и лишала разумных начал. Поэтому в крестьянском быту и возникали случаи довольно курьезные и порой до слез обидные. Живут, другой раз, два добрых соседа в мире и дружбе, душа в душу, один без другого шага не шагнет, казалось их водой не разольешь, огнем не разведешь. Вдруг, вроде черная кошка между ними пробежит, незначительные мелочи явятся поводом для ссоры. Не то по умыслу, не то по ошибке другой раз сосед при вспахивании огорода привалит к своей меже несколько сантиметров от соседской земли.

А вдруг шабер, скорее его жена застанет в своем огороде соседскую курицу-хохлатку, мирно копающуюся в навозной куче, и придет в ужас, неистово закричит на всю улицу:"Поглядите, добрые люди! Наш зловредный шабер заслал к нам своих кур!" Ну и пошла писать губерния. Ссора иногда выльется в непримиримую форму. Как гоголевские Старосветские помещики из Миргорода Иван Иванович Перерепенко с Иваном Никифировичем долгочхуном переругаются и до самой смерти не смирятся. Никитяне вообще-то с характером, но снисходительные. Если они не видят фальши и умысла, готовы прощать самые досадные недоразумения. К примеру, во всей округе и в селе Никитино особенно прочно поддерживались древне-русские традиции, кулачные бои, воспетые великим поэтом прошлого века Михаилом Юрьевичем Лермонтовым. Кулачные бои, конечно, занятие дикое и жестокое. Но Никитинские мужики спокон веков любили этот вид состязаний. Для полюбовной драки кулаками были выработаны неписанные правила, как и для всякого вида спорта. Например. Строговоспрещалось бить с боку, не допускалось ударять кулачника сзади, лежачего вовсе не трогали, наоборот помогали ему подняться и стать опять в ряд кулачников. Драться допускалось только кулаками, без чужеродных предметов. Но ведь у некоторых кулачников кулаки-то были как из свинца литые. Любители померяться силами дрались один против другого. Точно так, как лермонтовский удалой купец Калашников, против слуги Ивана Грозного, опричника Кирибеевича. Но в селе Никитине кулачные бои происходили больше всего стенка на стенку. Жители одной стороны села выступали против другой. Для этого село было разделено условной границей на два церковных прихода. Кулачные бои, как правило, начинались в праздник зимней Николы. Повторялись потом каждое воскресенье. Заканчивались последним днем Масленицы. По древним обычаям и религиозным верованиям крестьяне справляли целый ряд праздников, в том числе и Масленицу. Этот праздник носил своеобразный характер. Перед великим постом, в среду последней недели мясоеда, в селе открывалась ярмарка. Широкая торговля различными товарами привлекала к себе население всей округи. Этот праздник отмечался катанием на лошадях, запряженных в легкие сани, блинами, рыбными блюдами. Пьянством, бесшабашным гуляниями и кулачными боями. В среду, после сытного обеда и хорошей зарядки алкогольными напитками хозяева и гости в приподнятом настроение, выходили на широкую базарную площадь. Там нескучно было проводить время . В середине дня подростки в окружении взрослых, затевали между собой кулачные бои. Старики их подзадоривали . А потом сами входили в азарт. Засучивали рукава и просили желающих померяться силами. Охотники для таких забав находились быстро. В кулачных боях, каждый знал свое место и в порядке защиты престижа своего прихода отчаянно дрался, иногда сын с отцом, братья и друзья проживающими в другой половине села. Бывало стенка на стенку. Человек сто, начнут дубасить друг друга, кто во что горазд. Зрелище хоть жестокое, но очень забавное. В этой драке всяк хотел показать свою силу, молодецкую ловкость и ухарскую удаль.

Интересно, то, что мужики дрались как одержимые, с такой отчаянностью, не жалели ни себя, ни противника. Кому-то выбьют зубы, кому-то собьют нос на сторону, наставят под глазами таких фонарей, что страшно смотреть. Но важно то, что все удары носили безобидный характер. Не было злобы, не мести. Дело полюбовное. Болельщиков бывало все село: и стар, и млад. Героем дня становился тот, кто много положит у своих ног противников. Кто больше других наставит шишек и синяков противникам и как доказательство удали будет носить на себе шишки и кровоподтеки. У заядлых кулачников в таких случаях поднималась гордость и самоуважение. На самом деле отличившийся в кулачном бою становится в обществе авторитетным человеком. А быть известным в своем селе и за его пределами уже что-то стоит. После Масленицы, в скромный великий пост, скуку рассеивали разговоры о последних кулачных боях. Не жалел красок всяк хотел рассказать, что ему удалось видать, кто и как бил. Кулачные бои игра, конечно ужасная. Но что собственно толкало людей на такую жестокую борьбу? Ведь в прошлом в деревне не было вовсе никаких забав, никаких игр. Вот кулачные бои, как ни странно, и являлись привлекательным зрелищем и забавным времяпровождением. Ведь в таком большом селе как Никитино ничего не делалось для духовного роста населения. Там даже в начале двадцатого века были только две начальные школы, на сто- сто двадцать детей. Но за то две больших церкви и огромный собор. Семь трактиров и каждом десятом доме шинок. В средствах для одурмания людей недостатка, конечно, не было. Но никто и не занимался поднятием культуры населения. Никитяне так пока еще и жили нормами крепостного права. Они не в силах были бороться с отсталостью и противиться пережиткам крепостного права. Но как бы царское правительство не защищало старые, изжившие себя нормы, лучи просвещения проникали в далекие уголки страны. Никинские мужики, работавшие в городах и промышленных районах, общались там с рабочими предприятий. Как пытливые люди, они легко приобретали рабочую закалку и городскую культуру. Все это приносили затем в родное село. Итак, село Никитино стало пробуждаться. Появились в селе грамотные люди. Они стали искать пути выхода из мрачного состояния. Правда, при царском режиме трудно было бороться с рутиной за прогресс. Но все же находились смелые люди и поднимали свой голос, призывающий к борьбе за улучшение крестьянского быта. Особенно оживились такие устремления после революции 1905 года. В начале двадцатого века технические средства связи развиты были очень слабо. Директивные указания правительства и различная информация шли из столицы в отдаленные районы больше всего гужевым путем. Медленно и с большим опозданием. Но сообщение о поражении царских войск в Манчжурии в 1904 году дошло до села Никитина довольно быстро и с точными подробностями. Получилось так может потому, что Никитинские парни, участвуя в этой бесславной войне, полегли костями в Манчжурским степях, а может быть потому, что стали смелее реагировать на возникающие события и чувсвительнее воспринимать их. Проигрыш в этой войне сильно взволновал народные чувства и невольно заставил людей думать о том, как могло случится, что небольшая Япония победила Великую Россию? Не успели улечься волнующие чувства у людей, как в село Никитино поступило новое более разительное сообщение, о расстреле царем мирной демонстрации петербуржцев. Весть об этом зловещем событии распространилась по стране с быстротой молнии.

С неумолимой силой в стране развивалась революция. Пламя революции распространилось и среди крестьянства. В Лукояновском уезде Нижегородской губернии, который слыл в правительственных кругах, крепостническим и вечно бунтарным, как будто бы ожидали такого случая. Там всюду стали возникать крестьянское восстания. Крестьяне изгоняли из имений помещиков, разрешали их хозяйства, захватывали барскую землю и делили между собой. Для подавления крестьянского движения из Низшего Новгорода были направлены в уезды все воинские части Нижегородского военного гарнизона и большие отряды полиции Никитинские мужики тоже не сидели сложа руки. Они разрушили в имении помещика Конопличкого.. Вырубали лес в его роще, на полях поджигали скирды и клади немолодой ржи, ячменя и овса. Учитель сельской школы Забродский читал крестьянам большевистские листовки и газеты. Он призывал крестьян к решительной борьбе против буржуазно-помещичьего правительства. Но Починках, которые все еще стали заштатным городом, где находился целый ряд уездных учреждений, чиновники придерживались примиренческих тенденций. Уполномоченные от крестьян, конечно, от зажиточной их среды, на большом совещании после информации о кровавых событиях девятого января в Петербурге, решили вместо того , чтобы поддержать революционное движение, обратиться к генерал-губернатору Нижегородской губернии с просьбой о передаче государю-императору. И просить его величество об увеличении земельных наделов крестьянам, расширении школ и читален и допуска свободного изранных делегатов в правительное народное собрание. В этом обращении содержится не только оппортунизм, но и правительство революционного движения. Ожидать, конечно, большего было нельзя от починковских мещан. Крестьянское движение, поднятое революцией 1905 года, было подавлено. Но революционные идеи незабываемо врезались в мужицкие головы. Они стали глубже вникать в государственную политику и больше думать о своем рабском положении. вверх